видел это с достаточно высокого здания.

– Ты прав, мой друг, ты прав… ››

С тех пор прошло несколько сотен лет, но каждую свою земную жизнь, когда

Дэймон был взволнован, встревожен или просто скучал, он начинал рисовать. Однако,

настоящим художником ему все равно не стать. Настоящие в каждую картину вкладывали частичку себя. Дэймон же воспроизводил свои воспоминания с точностью фотоаппарата.

Несмотря на закрытые глаза, и вихрем кружащий поток воспоминаний, карандаш продолжал скользить по бумаге. Теперь стало видно очертания девушки, с длинными вьющимися волосами, лежащей на кровати под одеялом. Нетрудно было узнать в нарисованной девушке Анжелу.

Дэймон отложил рисунок. Ему нужно уехать из города. Уехать, как можно дальше. Потому что, если они еще раз окажутся наедине, он не сможет не поцеловать ее. А этого делать нельзя.

Дэймон слез с дерева, понимая, что никуда он не уедет. Ему трудно находиться вдалеке от нее даже минуту. А уж вечность… нет. Лучше он попытается все ей объяснить. И если она откажется от него, то тогда он уйдет.

Утром Анжелу ждал приятный сюрприз. На подъездной дороге был припаркован уже знакомый голубой «Корвет». Рядом, облокотившись о капот, стоял Дэймон, держа в руках сорванную с чьей – то клумбы ромашку. Как обычно, он был одет во все белое. И, как обычно, он был просто неотразим.

– Привет. – Анжела с опаской заглянула в мерцающую зелень глаз. – Ты вчера так быстро ушел. Что-то случилось?

– Садись в машину, – протянув цветок, он открыл ей дверь. Анжела села, поплотнее закутавшись в куртку. На улице моросил противный дождь, а ветер был холодным и порывистым. Она поправила волосы, ожидая пока Дэймон сядет рядом. В голову лезли самые неприятные мысли.

– Я должен тебе кое-что сказать, – его голос звучал глухо. Изумруды кололись льдинками.

Анжела испугалась. Сейчас он скажет ей, что она ему не нужна, и улетит. И больше она никогда его не увидит. От этой мысли ей захотелось расплакаться.

– Эй, – зелень глаз потеплела, – я еще ничего не сказал, а ты уже расстроилась.

– Ты опять это делаешь?

– Твой голос слишком громкий. И такой же яркий, как твои кудряшки, – он резко тронулся с места.

Анжела вздохнула с некоторым облегчением. Значит, улетать он пока не собирается.

Дэймон молчал, сосредоточенно глядя на дорогу. Обычно такой внимательностью он не отличался.

– А друг друга вы можете слышать? – Анжеле хотелось отвлечь его от грустных мыслей, вернуть улыбку на его лицо. Она видела, что вчера что-то изменилось. Но что именно понять не могла.

– Можем. Если мне понадобиться, я смогу узнать, где находится любой ангел, неважно хранитель или смерти. У нас есть что-то вроде встроенной системы навигации. А если я окажусь рядом, то без труда прочитаю их чувства, – он замолчал, пытаясь собраться с силами. Анжела робко коснулась его руки.

– Я эгоист, – Дэймон сокрушенно покачал головой. – Я не смогу тебя оставить, хотя следовало бы.

– Оставить? Но зачем? – у Анжелы задрожали губы.

– Видишь ли… – он глубоко вздохнул. Сейчас или никогда. – Теперь негативные чувства я слышу громче положительных. Громче с каждым днем.

Только озвучив это вслух, Дэймон полностью осознал, что это значит. До этого момента он гнал от себя все это, думая, что это различие в «громкости», лишь временный побочный эффект.

– Негативные? Ну и что?

– А то, что это еще не все… – они уже вышли из машины и теперь шли к школе.

– Для меня… – Анжела не успела закончить, как ее толкнули. Проходивший мимо парень задел ее плечом, и Анжела бы упала, если бы Дэймон не поймал ее.

– Эй, осторожней, – зрачки Дэймона сузились, как у кошки. Зеленые глаза потемнели.

– Извини. Я случайно, – парень, Анжела не помнила, как его звали, развел руками.

– Нужно смотреть, куда идешь, – Хэвенли сделал небольшой шаг вперед. Неизвестно, чем бы это закончилось, но Анжела его одернула.

– Дэймон! – она встала между ними.

– Псих, – парень покрутил пальцем у виска и торопливо ушел.

– Именно про это я и хотел сказать, – Дэймон устало вздохнул. Он уже успокоился. Зрачки приняли нормальное состояние. Они поднялись по ступенькам и вошли в школу. – Я уже говорил тебе, что ангелы могут испытывать негативные эмоции в очень небольшом количестве. И это происходит, в основном, если подопечному ангела кто-то причинил вред. У меня же этот барьер исчез. И теперь я испытываю злость или ненависть в сотни раз ярче. И я не могу с этим справляться. Это накатывает, как огромная волна, накрывая меня с головой. И это усиливается. Словно, кто-то открывает во мне кран, сквозь который текут ненависть и злоба. Сначала я думал, что это пройдет. Что со временем я научусь брать это под контроль. Но, видимо, я ошибался. – Дэймон замолчал. Они стояли около кабинета Анжелы.

– Эй, – Анжела нежно провела ладонью по его щеке.

– Теперь ты знаешь все. Я не такой, каким кажусь. После падения я перестал быть ангелом. Теперь, с каждым днем, я становлюсь все хуже и хуже. Я не пара для тебя, – Дэймон отстранился. Он смотрел, словно, сквозь Анжелу. – И тебе опасно находиться рядом. Потому что даже я не знаю, что со мной будет дальше. И я прошу тебя уйти. Ради себя. Сам я не смогу этого сделать.

– Если ты уйдешь, то, черт подери, Хэвенли, клянусь, ты узнаешь, что твой гнев ничто, по сравнению с моим, – Анжела сжала кулаки, так она была возмущена. – Если ты хочешь знать мое мнение, то слушай. Конечно, я совсем не разбираюсь в ангелах, и уж тем более, в том, какие чувства они должны испытывать. Если честно, то до встречи с тобой, я считала их не больше, чем выдумкой. Но я не верю, слышишь, не верю в то, что ты можешь стать плохим, или причинить мне какой-то вред. И мне плевать, что тебя изгнали, что ты теперь падший и тебе закрыта дорога в рай. Главное, что я хочу быть с тобой. И худшее, что ты можешь для меня сделать – это уйти!

Дэймон взял ее за руки.

– Все-таки, я неисправимый эгоист. Но, боюсь, без тебя меня разорвет на части. Прости.

– Ты был бы эгоистом, если бы улетел, не спросив моего мнения. Этого бы я точно не выдержала, – Анжела не врала. От одной мысли о том, что его может не быть рядом, ей хотелось кричать от боли.

Прозвенел звонок.

– Вам пора на учебу, мисс Беллз, – Дэймон с неохотой выпустил ее руки.

– А ты точно никуда не денешься?

– Обещаю, – Дэймон легонько чмокнул ее в рыжую макушку, и, развернувшись, ушел. Она надеялась, что, все же, на урок.

Анжелу совсем не испугали слова Дэймона, ведь она боялась лишь одного: что он покинет ее. Она и вправду не верила в то, что он, безумно прекрасный ангел, хоть и падший, носящий имя Аластэйр, может стать плохим.